Владимир Горбань

                           Гл. 29.

Геолог дядя Володя ехал в поезде «Стольный град - Крайний север». Обычно в конце августа желающих прокатиться в этом направлении было немного. На Ярославском вокзале он сел в свободное купе, но стоило ему развязать рюкзак, достать шматок сала, соленый огурец, луковицу, краюху хлеба и четверть крепкого чая, как начали твориться какие-то чудеса. На станциях стали подселяться к нему в купе весьма странные люди.

   Первым появился широкоплечий инвалид, обвешанный со всех сторон черными полиэтиленовыми пакетами лошадиных размеров. Однако наметанный глаз бывалого геолога сразу отметил офицерскую выправку инвалида. Инвалид молча прошел в купе, уселся у окна и всю дорогу провожал взглядом убегавшие за вагон березки, почти вплотную приткнув лицо к стеклу.

показалось дяде Володе, была совсем уж странной личностью. По ширине плеч она не уступала инвалиду, парик ее сбился набок, а тяжеленный чемодан, дядя Володя попытался ей помочь, старушенция закинула на багажную полку одной левой рукой. В разговор она тоже не вступала и лишь косила пугливым взглядом то на окно, то на дядю Володю.

   Вскоре купе пополнилось еще одним пассажиром. Тоже странным и нелюдимым. И он был одет с чужого плеча, и сумок при нем было множество. Дядя Володя обратил внимание лишь на добротный медный котелок, болтавшийся на рюкзаке. Смотрел этот пассажир на всех тоже с опаской, исподлобья и категорически не хотел разговаривать.

   Дядя Володя вышел в тамбур покурить. И ту невзначай взглянул на себя в зеркало впервые за несколько месяцев. Видок у него тоже был будь здоров. Лохматая шевелюра, запущенная борода, штопанная-перештопанная штормовка, мятые штаны, кирзачи всмятку.

   «Е-мое!»,- подумал дядя Володя: «А ведь когда-то я был двухметровым голубоглазым блондином в двубортном костюме цвета морской волны!».

   Он докурил, сплюнул на пол и вернулся в купе.

   Все молчали, как немые.

объявил машинист.

   «Муромские леса»,- подумал дядя Володя.

   И тут широкоплечий инвалид соскочил с полки, шустро обвешался своими пакетами и выбежал из вагона, забыв о своей хромоте.

Вновь за окном замелькали белоногие березки. Кое где они чередовались с пушистыми елями. Поезд катил на север.

километр,- доложил машинист.

   «Финская граница»,- подумал дядя Володя.

   И тут с места сорвалась бабуленция. Она ловко сдернула с багажной полки чемодан и на реактивной скорости покинула вагон.

   Поезд вновь набрал скорость. Теперь за окном мелькали в основном лиственницы.

   -Девятьсот девяносто девятый километр,- устало сообщил машинист.- Конечная остановка. Поезд дальше не идет.

   «А куда ему дальше идти»,- подумал дядя Володя: «Конец света. Дальше некуда».

   Вагон медленно подошел к старому покосившемуся зданию, напоминавшему элитный сарай в передовом колхозе. Над дверями здания висела табличка «Во зал». А рядом чуть левее и ниже еще одна «Слава ССС  ». Дядя Володя и его последний попутчик соскочили на перрон. У единственной урны валялись небрежно заметенные пенопластовые буквы «К» и «Р».

   Царская опрометь

 (Политсказка)

Окончание

 Начало в №-№ 1-9 в рубкиках «Большой привет с Малого Узеня» и «Повесть».

                  Гл. 30.

   Пройдя сквозь здание местного железнодорожного вокзала, дядя Володя и его странный попутчик оказались на

небольшой привокзальной площади. И они были страшно удивлены, когда увидели толпу местных жителей, митингующую у наскоро сколоченной трибуны.

   -Переворот подавлен!- вещал оратор.- Путчисты арестованы! Демократия победила! Верховная власть перешла в руки нашего горячо любимого Емельяна Ивановича!

   -Е-ме-ля! Е-ме-ля!!!- радостно скандировала толпа, вытирая на лицах слезы умиления.

   Дядя Володя и вовсе чуть не лишился дара речи, когда его попутчик бросил на землю свой рюкзак и сумки, махом сорвал парик и в унисон закричал:

   -Е-ме-ля!!!

   Кто-то из толпы узнал в приехавшем пассажире известного народного депутата, потащил его в глубь толпы, где его подхватили на руки и стали с упоением качать. Иван Простак был счастлив до безумия. Наконец-то ему удалось вырваться из рук перевозбудившихся людей и пробиться к заветной трибуне.

   -Переворот подавлен!- орал Иван Простак во всю мощь своего горла.- Да здравствует демократия! Ур-ра!!!

   -Ур-ра!!!- подхватила толпа.

   -Кто это, кто выступает?- поинтересовался у дяди Володи мужчина средних лет в поношенном пиджачке и в очках, явный интеллигент из местных.

   -Да так, один известный демагог.

   -Из столицы?

   -Из нее, матушки.

   -Ишь ты,- удивился очкастый интеллигент,- видно специально из самой столицы приехал. Вот она – демократия! Когда власть и народ едины!

   -А пенсию прибавят?- спросила у дяди Володи сморщенная древностью старушка, неизвестно как оказавшаяся на митинге.

   -Всем выдадут по ваучеру,- ответил дядя Володя.

   -Чаво выдадут?- не поняла пенсионерка с сорокалетним стажем.

    двигался в компании с двумя дюжими молодцами в сторону вокзала.

   -Мне нужно срочно самое комфортабельное купе до столицы,- заявил Простак.- Срочно и без попутчиков!

   -Сделаем, какой базар,- уверил его мордастый молодец, до недавнего времени руководивший местной молодежной организацией.

   Тут же в толпе сновали какие-то подозрительно шустрые люди, одетые по столичному. Всем они навязчиво предлагали купить акции NNN и КГБ-фонда.

   Дядя Володя плюнул через левое плечо и пошел своей дорогой. Ему хотелось еще засветло добраться до геологической базы, расположенной на самом краю бесконечной тайги.

                    Гл. 31.

   Царя-батюшку с супругой, заточенных узурпаторами на три дня в великолепном замке на берегу Синего моря, по возвращению в столичном аэропорту встречали с желтыми цветами, телекамерами, радостными возгласами и улюлюканьем. Как-никак вся страна сплетничала и ехидничала по поводу его хронического радикулита, разбившего вседержителя до такой степени, что он и лыка во время переворота устами вязать не мог. А ведь некоторые ждали от него подвига или хотя бы геройского поступка среднего размера. Думали, схватится Царь-батюшка за автомат Калашникова и как бывший чилийский президент Сальвадор Альенде станет отстреливаться от захватчиков. Но не схватил он ни автомат, ни простую русскую рогатину. Не стал ни отстреливаться, ни даже отбрехиваться по секретной правительственной рации. Потуже перемотал он спину оренбургским пуховым платком и стонал трое суток, как роженица. В итоге Царь родил стране демократию.

независимости и сквозь щели меж неструганных  досок стали показывать кукиши бывшей метрополии.

    Встретили Царя в аэропорту честь по чести на радость забугорным корреспондентам и повезли во дворец краснокаменный. А в нем уже другой Царь табором своим расположился. Емельян Иванович. Восседает на троне, грозно очами сверкает. По левую руку от него демократы вприсядку карачатся, по левую - либералы на четвереньках ползают. За спиной олигархи шушукаются и лукаво улыбаются во всю ширь хищных ртов.

головы в дар Емельяну Ивановичу преподнесли. И короновали…

   Ну, а отставной Царь слегка покручинился, да и съездил на центральное телевидение и честь по чести от престола в кривом эфире отказался. А мог бы, конечно, ради хохмы побегать по бывшим своим палатам царским с ятаганом, повеселить на прощание челядь.

   Но не был он воином, богатырем былинным. За что в скором времени и получил от Нобелевского комитета премию мира и золотую медаль на шею. Очень он гордился медалью, мыкался по миру и всем с удовольствием показывал. А когда закончились премиальные, бывший царь подался в пиарщики, начал пиццу по телеящику на весь белый свет рекламировать. Такие, как оказалось, нигде не пропадут, отовсюду наверх выплывут.

   А в державе тем временем житуха совсем опаскудилась: безработица, инфляция, дикий рост цен и хронические невыплаты жалований трудящимся. Зато свободы и вольности нагарантировали, хоть в три ложки за обе щеки накладывай и переваривай пустым брюхом. Емельян Иванович, иной раз приедет в регион, соберет вокруг себя народ, да и крикнет в толпу:

   -Хотите воли?

   -Хотим батюшка!- орут из толпы в ответ два десятка глоток, принадлежащих творческой интеллигенции. –Спасу нет, как хотим.

   -Дарую!

   И обратно в самолет, затем в лимузин, затем в баню отмыться от человеческого духа, а потом в бар и на корт мячи теннисные ракеткой валтузить.

   В скорм времени и его, бывшего героя, народ стал за упыря почитать.

   -Не так сели!- бывалочи разойдется перед телекамерами Емельян Иванович на заседании правительства.- Срочно поменяйтесь местами!

   А от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется.

                   Гл.32.

паровозные не лег, хотя многие этого шоу очень ждали, потирая руки от предстоящего удовольствия лицезреть монарший суицид. Но и без того Емельян Иванович изрядно похулиганил и покуражился вволю. Уж он и шейк в избирательную кампанию с лохматым гитаристом на пару исполнял, и на ложках играл, отстукивая по вельможным головам увесистым столовым прибором, и военным оркестром дирижировал за границей Отчизны, и пресс-секретаря своего в ледяном Енисее искупал. Все ему при жизни сошло с рук, как с лебедя белого вода!

  Потом Царь-батюшка зело устал от трудов государевых и, назначив преемника, ушел на покой. Рыбу удил, огород сажал, мемуары писал…

  Преемник же его оказался царем хватким и грозным. Олигархов- кровососов народных к ногтю быстро прижал. Правда, самый матерый и злобный из них вовремя драпанул за бугор. В одну очень независимую и свободную страну. И оттуда Царю долгое время большие фиги показывал. Ну, очень невоспитанный пожилой человек!

тому же цены на нефть поперли вверх, государственная казна наполнилась под самую завязку. С бугорком. Без всякой помощи со стороны демократов.

           худо ли бедно за него отвечало. Иной раз самые ретивые и независимые депутаты на заседаниях показывали зубы, отстаивая свое, а не партийное мнение. Иные из них и вовсе имели наглость критиковать правящую партию, правительство и самого Царя! А теперь депутаты даже на свои заседания без большой охоты являются. В лучшем случае в зале набирается треть из них. Понять депутатов можно, зачем просиживать штаны, когда и без того известно, что по любому вопросу будет высказано полтора мнения. И будет принято единственно верное. Хотя по-прежнему каждый депутат Вече имеет статус федерального министра и соответствующую этому статусу зарплату и набор льгот и благ. И никого не смущает тот факт, что для выработки полутора мнений наличие 450 депутатов в ранге федерального министра, которых еще консультируют огромное количество помощников и откровенной челяди – глупо и  

расточительно. Но народ и это схавал под видом ливерной колбасы. Народу давно все по барабану, он страшно устал от бесконечных реформ и изменений правил игры по ходу самой игры.

   Опрометчивые ли это решения нынешнего Царя – судить не нам. На это есть историки и ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО – история. А мы – люди маленькие, властью окончательно зашуганные.

   Последний Царь, тут надо смело смотреть правде в лицо, согласно Конституции в положенный срок престол оставил. Оставил Царевичу. На этом и сказке конец. А что будет дальше, знают только пророки. Мы же поживем – увидим, доживем – узнаем. А переживем – учтем.

Читать Post scriptum...

Владимир Горбань