КИНО

- … Жизнь похожа на маятник. Если тебе плохо: ушла жена, на работе нелады, болеешь и т.д. – не огорчайся. Маятник обязательно качнется в другую сторону и все наладится. Но… - Михалыч многозначительно поднял вверх указательный палец, - если у тебя в жизни все хорошо – не обольщайся. Маятник может качнуться в другую сторону. Вот такую я придумал теорию. А потом… потом я узнал, что все это придумали арабы пару тысяч лет назад. Вот такая петрушка.

- Да… арабы, - вздохнул его собеседник, коротышка с испитым лицом и гнилыми зубами. – А сейчас эти гады теракты устраивают, столько людей гибнет – ужас.

Михалыч соболезнующее посмотрел на него и махнул рукой:

- Наливай еще по одной.

Разговор происходил в одной из многочисленных забегаловок, разбросанных по всему городу. По случаю теплой погоды хозяин вынес столики на улицу и потчевал посетителей дешевой водкой и черствыми пирожками.

Количество спиртного в обоих собеседниках уже достигло того уровня, который позволял вести разговор на любую тему, абсолютно не слушая друг друга.

- Ты не смотри, что я хлипкий, - коротышка навалился на стол и задышал прямо в ухо Михалычу. – Я знаешь, какой… я жилистый. Вот с-смотри, - Он взял со стола пластмассовый стаканчик, из которого только что пил, и сжал его в кулаке. Тот жалобно хрустнул.

- Видал? – коротышка победно похлопал Михалыча по плечу. - Так что, смотри… Если кто обидит – обращайся, не с-стесняйся.

Он достал из кармана пачку «Примы», прикурил, затянулся и выпустил в воздух густую струю дыма.

Михалыч закашлялся, закрутил головой и с трудом выдавил:

- Не огорчайте своего сердца табачищем.

- Чего? – деловито переспросил коротышка, снова затягиваясь.

- Ничего. Это Павлов сказал, - Михалыч, наконец, перевел дух.

- Какой Павлов? Который собак резал?

- Ну.

- А про водку он ничего не говорил?

- Нет, кажется. Наверное, сам пил.-Ну, еще бы. Попробуй трезвым собаку

порезать – она же визжит.- Слушай, - оживился Михалыч, - а ты стихи любишь?

Коротышка поднял на него быстро мутнеющие глаза и согласился:

  - А че ж… давай… выпьем, - и зашарил по

столу рукой в поисках бутылки.

Михалыч глубоко вздохнул и с надрывом в

голосе продекламировал:

-Когда придет последний час природы,

Состав частей разрушится земных.

Все сущее опять покроют воды,

И Божий лик отобразится в них!

Коротышка икнул и испуганно посмотрел на Михалыча:

 - Это кто?

- Где? – заозирался Михалыч по сторонам.

- Да нет. Стихи… Твои, что ли?

- Тютчева, кажись. А, может, нет. Не помню я.

- За Тютчева надо выпить, - твердо сказал коротышка. – За кого, за кого, а уж за него… Как говорится… Опа, а одного стакана нет.

Михалыч обвел глазами стол, недоуменно пожал плечами и произнес:

- Будем пить с одного. За поэтов так положено.

Выпили. Коротышка с трудом встал, взял со стола пустую бутылку и, пробормотав «На щ-щасте!», швырнул ее за ограду кафешки на улицу.

Бутылка очень удачно попала в плечо прохожему. Приметы мужика (бритый затылок, толстая золотая цепь на бычьей шее и барсетка в руках) не предвещали ничего хорошего.

Он посмотрел на притихшего Михалыча, на покачивающегося коротышку, что-то пробормотал сквозь зубы и пошел прочь.

И тут коротышка вышел из ступора.

- Ты чем-то недоволен?!!! – вдруг заорал он. – Какие-то проблемы?!!!

Михалыч ахнул и стал тянуть собутыльника вниз, на стул.

- Куда пошел?!!! – коротышка размахивал руками и подпрыгивал, но очень осторожно, чтобы случайно не вырваться из рук Михалыча. – Я еще не… ик… закончил разговор.

Михалыч в панике обернулся и… то, что произошло дальше, он увидел словно при замедленной съемке.

К ударенному бутылкой неспеша приблизился молодой парень в спортивном костюме и вскинул руку. Раздались три негромких хлопка. На землю упала барсетка. Мужик, схватившись за грудь, крутанулся на месте и стал медленно оседать.

Парень выкинул пистолет и бросился бежать.

Михалыч растерянно посмотрел туда, где в  

луже крови лежал человек и куда уже бежали возбужденные прохожие. Затем обернулся к коротышке. Тот бессмысленно таращил глаза и тихонько выл.

Рядом истошно завопила какая-то женщина. Коротышка вздрогнул, затравленно обернулся и                   

забормотал:

- Михалыч, М-Михалыч! Ты… если б ты не держал меня… если б ты… о Боже… Я бы мог погибнуть… Я бы побежал за ним… и меня бы застрелили… М-Михалы-ы-ыч! Ты мне жизнь спас.

В это время откуда-то с небес раздался металлический голос:

- Уважаемые дамы и господа! Убедительная просьба не волноваться. Мы снимаем художественный фильм. Для придания убедительности сцене, мы не стали объявлять заранее о съемках. Приносим свои извинения. Актерам и операторам просьба подойти к машине.

Коротышка продолжал вздрагивать и что-то тихо бормотать.

Михалыч зачарованно смотрел, как к месту «убийства» подъехал белый фургон, возле него засуетились какие-то люди. Туда же подошел окровавленный мужик и стал что-то рассказывать окружающим, тыча пальцем в сторону бара. Парень в спортивном костюме бродил недалеко и что-то искал в траве. Наверное, пистолет.

Михалыч отер дрожащей рукой пот со лба, еще раз оглянулся и возбужденно пихнул коротышку в бок. Тот немедленно рухнул на пол и оттуда заныл:

- Сволочь ты, Михалыч. Если бы не ты… если бы ты не хватал меня своими лапами… я бы, может, в кино попал… Ну, кто тебя просил…

- Ты давай вставай, Бельмондо, - Михалыч лихорадочно оглядывался и продолжал пихать лежащего коротышку. – Ты сейчас не в кино, ты сейчас в больницу можешь попасть или сразу в морг.

Коротышка продолжал ныть, не обнаруживая никаких попыток принять вертикальное положение. Михалыч еще раз оглянулся, выругался и трусцой побежал к выходу.

К забегаловке не спеша приближались «убийца» в спортивном костюме и его «жертва», заляпанная кровью.

           Юрий Царев