ОКАЗИЯ

Два известных профессора- орнитолога возвращались с утренней экскурсии. Полуденная жара уже закралась под пышные кроны деревьев не­ густого леса, пение уморенных духотой птах смолкло, полыхающее солн­це слепило глаза. Однако, оба старика выглядели весьма свежо, живо вели малопонятную нам беседу, часто употребляя жуткие термины, латынь и смачные словечки, укоренившиеся в лекси­коне коллег еще со студенческих лет.

        Ежики незатейливых причесок, отливающиеся почтенной сединой, ост­ренькие редкие бороды, высокие лбы, изрезанные мелкими поперечными морщинками, худые шеи с навешан­ными на них биноклями и фотоаппара­тами и шныряющие во все стороны выразительные глаза делали  старичков почти неотличимыми друг от друга.

Ловко вскарабкавшись по склону песчаного холма, Александр Викторо­вич Облаков первым обнаружил ока­зию.

-Коллега! - вскричал он восторженно, -Смотрите, Владимир Ильич, вы видите?

        -Да, Александр Викторович, я ее еще чуть раньше заметил, почти у самого подножья холма, - спокойно произнес профессор Бараев.

Кого её? - недоуменно спросил Облаков.

-Ну, как же. В ста метрах на северо-восток на сухом одиноком тополе я вижу молодую самку ушастой совы.

Профессор Облаков на мгновение опешил. В ста метрах на северо-вос­ток на сухом одиноком тополе он отчетливо видел обыкновенного сыча.

-Коллега, - напевно протянул Об­лаков, - это же самец обыкновенного сыча. Обратите внимание на его характерную посадку, на то, как он головой крутит, наконец.

-Коллега, - нервно заикаясь от на­хлынувшего волнения, спросил Обла­ков, также разглядывая предмет спора в бинокль, - Какое у вас увеличение?

         -Двенадцать крат - гордо ответил Бараев.

       -То-то, Владимир Ильич, то-то. С вашим то, увеличением, - и он сочув­ственно махнул рукой. - Не то что в лесу, в женском общежитии делать нечего. Вы на клюв посмотрите. Вы обратили внимание на клюв?

       -Да что клюв? Что клюв! Вы что не видите, дорогой Александр Викторо­вич, что у этой птицы глаза светло-желтые? Вы в каком университете учи­лись?

-Что?! - вспылил Бараев. - Это я то не разбираюсь? А кто по вашему напи­сал монографию по полярной сове? Кто защитил докторскую по орнитофа­уне Нижнего Поволжья?

-Что?! - вспылил Бараев. - Это я то не разбираюсь? А кто по вашему напи­сал монографию по полярной сове? Кто защитил докторскую по орнитофа­уне Нижнего Поволжья? И кто читал лекции по зоологии позвоночных в нашем университете до недавнего времени?...  Хм, я не разби­раюсь... Подумаешь, специалист выискался.

-Что вы в меня пальцем тычете? – обижено воскликнул Облаков. – Я автор семнадцати статей и двадцати одного тезиса по хищным птицам!... И печатаюсь, между прочим, в авторитетных журналах. 

его главный редактор акаде­мик Бурев ученый с мировым именем, один из известнейших специалистов по экологии домашних птиц!

-Кто! -Бу-рев? - ядовито усмехнул­ся Бараев, - Этот прыщ знаменитейший орнитолог? Этот законченный маразматик – светило? Да он даже не знает как ворону по латыни назвать! Это он то специалист? Ну, знаете, коллега!

-А кто-же,  ваш прелюбезнейший Шламов - специалист? Тоже мне - дея­тель науки. И вы перед ним как собач­ка, ти-ти-ти,ти-ти-ти, на задних лапках. Уважаемый Савелий Петрович. Ува­жаемый Савелий Петрович! Как ваше бесценное здоровье? Ти-ти-ти, ти-ти-ти. Авторитетный ученый! Да над ним же весь мир хохочет. И как это такие бредовые мысли так обильно лезут в голову, посещают его могучий мозг? Вот уж действительно,  дурные мысли могут прийти только в абсо­лютно дурную голову, примером кото­рой и является то утолщение шеи, к которому вы с таким вниманием при­слушиваетесь!

-Ах, вам милейший мой, не по нутру гипотеза Савелия Петровича? Ни вы, ни этот ваш сморчок из зоологи­ческого института ни черта в ней ниче­го не смыслите. Да что вы, собственно говоря, можете предложить взамен? Вы и вся ваша шайка - лейка?

соискатели защищаются по пятнадцать лет. Это ваш доцент Груздев вместо «млекопитающие» сказал «млекопитающиеся». Да где? На международном симпозиуме! - При чем здесь Груздев? – резко перебил его Бараев. Он уже второй год как на пенсии. Кстати, это вы были его официальным оппонентом по кандидатской. Что же не критиковали, а молчали в салфеточку?.. А то я смотрю, аспирантка Градова берет уже второй академический по факту очередной беременности.

-А что Градова? – затараторил Облаков, - Причем тут Градова? Я сам по себе, она сама по себе.

-Ладно, ладно, Александр  Викторович, весь факультет знает о ваших шаш­нях. Стыдитесь хотя бы студентов. Уж я не знаю, право!

-А у вас, между прочим, дорогой Владимир Ильич …

Так увлечено перебраниваясь, профессора неожиданно для себя уперлись  в тот самый злосчастный тополь. Пер­вым очнулся профессор Облаков. Он резко вскинул взгляд на верхушку дере­ва и оторопел. Его волнение пополам с жутким ужасом передалось Бараеву, тот победно ухмыльнулся и уверенно гля­нул вверх. Его улыбка мгновенно сошла с лица, которое тут же передернулось от налетевшего обольщения. На сухом то­поле сидела не ушастая сова и не обык­новенный сыч. Это по весне юннаты прибили новый скворечник.

Владимир Горбань

Другие рассказы этого автора

1.ДЕД  ГРИГОРИЙ