|
|
|
СЕРДЦУ НЕ ПРИКАЖЕШЬ |
||
|
Гаврила Егорыч - бывший колхозный скотник - решил жениться. А куда ему деваться? Времена для него настали трудные: на работу никто не берет, а до пенсии еще два года ждать. Ну, с невестами у нас в деревне проблем нету. Невест полно. Их у нас, как блох на шелудивом кобеле. Одних только вдов разного калибра с полторы дюжины запросто наберется. Так что ежели чего - милости просим.И вот, значит, задумал Гаврила Егорыч порвать с холостяцкой своей житухой. Но вначале прикинул, кого бы из невест на это дело сагитировать. Васильевна больно стара. Степановна хромает на обе ноги, у Власовны полон дом детей. Перебрал всех. Лучше, чем Мария Ивановна - школьная учительница - не найти. Живет тихо, одна, замуж еще ни разу не ходила. Одевается по-городскому, здоровается вежливо при встрече. Чем не кандидатура?В субботу, напялив костюм, отправился Гаврила Егорыч на разведку. Мария Ивановна приняла его радушно, пирогами накормила, бутылку не стол выставила. Покалякали они меж собой как интеллигентные люди, ни о чем. С той поры зачастил Гаврила Егорыч к ней в гости. Через день ходил жениться. Выпьет бутылку, пирог стрескает и на дверь посматривает. Потом смахнет со стола крошки в ладонь, отправит их в рот и спешит досвиданькаться. И так с полгода Гаврила Егорыч женихался.
|
Сосед его, Трофимыч, от любопытства инфаркт себе чуть было не нажил. Повиснет на заборе и ждет, когда Гаврила Егорович пойдет в очередной раз подхарчиться. Спрашивает раз: -Ты когда ж свататься будешь? Засиделся парень в девках, мать твою так и сяк! -Да ить дело нешуточное, - отвечает ему Гаврила Егорыч, - тут ить все взвесить перво-наперво надо. Ить с бухты-барахты оно завсегда все наперекосяк выходит, мать твою так и сякНу, а у Марии Ивановны женихов до того не водилось, и как себя с ними вести, она не ведала. С подругами не зналась, а стало быть, и подсказать ей было некому. А может, характер у нее был такой покладистый. В общем, стойко она терпела Егорычеву оккупацию. Глядишь, может, и выгорело бы у Гаврилы Егорыча его дельце, да организм его подвел самым наглым образом. Аккурат за день до Пасхи приперся он в очередной раз Марии Ивановне. Как водится, бутылку уговорил. Но то ли градус в водке был забористей, чем всегда, то ли весенний авитаминоз его здоровье подшатнул, то ли Егорыч плохо выспался накануне. Выпил он, значит, бутылку, собрал в ладонь крошки и... Повело его, повело эдак влево, влево. Потом еще левее. Глаза из орбит повылезали, язык во рту прилип, не ворочается. Схмелел родимый. Ну, Мария Ивановна - добрая душа, подхватила его под локотки, отвела в отдельную комнату, на диван разместила. Все чин чином. А сама отправилась телевизор смотреть. Смотрит она, значит, телевизор, кофточку довязывает, ничего дурного не предчувствует. Смотрит час, два... Вдруг слышит, как из комнаты крик истошный поднимается. И усиливается, усиливается стократно.Она - добрая душа - мигом туда. Влетает в комнату, включает свет - диван пуст. А крики раздаются из-под письменного стола. Ну, ясное дело, Егорыч по пьяной лавочке с дивана брыкнулся и под стол закатился... -Просыпаюсь, - потом рассказывал он Трофимычу, - и не пойму, где я. Темно, душно. Рукой влево пошевелил - дерево. Вверх руку задрал - дерево. И, чувствую, башкой в дерево упираюсь. И ногами туда же. Тут я и решил, мать честная, что помер. Что меня в гроб заколотили... |
С тех пор Гаврила Егорыч больше к Марии Ивановне ни
ногой. Отженихался. -Сердцу, - говорит, - не прикажешь. И еще бродят слухи - с выпивкой он завязал.
Владимир Горбань Другие рассказы этого автора
|
